Сильная история о сильных детях

Нашел в сети реальную историю про ребенка, про жизнь. Хочу поделиться с вами.

Я вхожу в ординаторскую, сажусь в кресло, вытягиваю ноги, прикрывыю глаза.

— Первый год?

— Что? — я вздрагиваю, привстаю. В ординаторской был полумрак, я не заметил, что здесь есть кто-то ещё.

— Первый год работаете? — тучный мужчина располагается на диване в дальнем углу комнаты. — Просто я вижу, зашёл молодой врач, усталый и слишком взволнованный одновременно.

— Извините, но посторонним здесь находится нельзя.

— Прошу прощения. Но я не совсем посторонний. Я работал здесь почти 30 лет. Хирургом. Детским. Два года на пенсии. Зашёл навестить коллегу, Павла Александровича. Вы его должны знать, он тут главврач.

Мужчина подходит ко мне.

— Василий Игоревич.

— Сергей… Сергей Владимирович, — обмениваемся рукопожатием. Пальцы у него тонкие, но рука твёрдая.

— Я уже шёл на выход, но проходя мимо «родной» ординаторской не удержался и заглянул. Этому дивану лет 10 точно! Сколько ночей на нём провёл на дежурствах. Только присел, а тут вы. Дышит тяжеловато, на кресло прямо свалился. Ну, думаю, — новичок!

— Я третью неделю здесь, после ординатуры. Детская больница скорой помощи — самый отчаянный выбор. Знаете, все эти травмы у детей… кажется никогда не привыкну. Хотя коллеги, уверяют, что уже через пару месяцев не буду реагировать на крики и плач, «обрасту чешуей». Но если не получится, попрошусь во «взрослую» клинику.

Василий Игоревич слегка улыбается, смотрит в глаза.

— Я надеюсь, что не обрастёте и останетесь здесь. Ни разу в своей жизни я не пожалел, что стал именно детским хирургом. Наша профессия позволяет познать человека как никакая другая. Могу с уверенностью сказать, что всё самое настоящее встречается именно в детях. Страх, боль, отчаяние, смелость, мужество и любовь.

Василий Игоревич молчит несколько секунд, хмурится, рассказывает:

Лет 15 назад, ночью забегает сюда в ординаторскую сестра из приёмного покоя.

— Автодорожка! Пациент тяжелый во второй операционной!

Прибежал, бригада уже собралась, на столе девочка лет шести. Пока одевался и стерилизовался, узнал подробности. В машине была семья из четырех человек. Отец, мать и двое детей: близнецы мальчик и девочка. Больше всех пострадала девочка: удар пришёлся в область правой задней дверцы, там где находился ребёнок. Мать, отец и её брат почти не пострадали — царапины и гематомы. Им помощь оказали на месте.

У девочки переломы, тупые травмы, рваные раны и большая потеря крови.

Через пару минут приходит анализ крови, и вмести с ним известие, что именно третьей положительной у нас сейчас нет. Вопрос критический — девочка «тяжелая», счет на минуты. Срочно сделали анализ крови родителей. У отца — вторая, у матери — четвёртая. Вспомнили про брата-близнеца, у него, конечно, третья.

Они сидели на скамейке в приёмном покое. Мать — вся в слезах, отец бледный, мальчик — с отчаянием в глазах. Его одежда была вся перепачкана кровью сестры. Я подошёл к нему, присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Твоя сестричка сильно пострадала, — сказал я.

— Да, я знаю, — мальчик всхлипывал и потирал глаза кулачком. — Когда мы врезались, она сильно ударилась. Я держал её на коленях, она плакала, потом перестала и уснула.

— Ты хочешь её спасти? Тогда мы должны взять у тебя кровь для неё.

Он перестал плакать, посмотрел вокруг, размышляя, тяжело задышал и кивнул. Я подозвал жестом медсестру.

— Это тетя Света. Она отведёт тебя в процедурный кабинет и возьмет кровь. Тетя Света очень хорошо умеет это делать, будет совсем не больно.

— Хорошо. — мальчик глубоко вздохнул и потянулся к матери. — Я люблю тебя, мам! Ты самая лучшая! — Затем, к отцу — И тебя папа, люблю. Спасибо за велосипед.

Света увела его в процедурную, а я побежал во вторую операционную.

После операции, когда девочку уже перевели в реанимацию, возвращался в ординаторскую. Заметил, что наш маленький герой лежит на кушетке в процедурной под одеялом. Света оставила его отдохнуть после забора крови. Я подошёл к нему.

— Где Катя? — спросил мальчик.

— Она спит. С ней всё будет хорошо. Ты спас её.

— А когда я умру?

— Ну… очень не скоро, когда будешь совсем старенький.

Василий Игоревич произносит последнюю фразу с дрожью в голосе. Молчит минуту.

— Вижу, Сергей Владимирович, вы не очень поняли что особенного тогда произошло. Я тоже осознал не сразу. Несколько часов мучили сомнения, и потом осенило. Много лет прошло, а у меня до сих пор мурашки каждый раз, как я вспоминаю этот день. Мальчик думал, что умрет после того как у него «возьмут кровь». Поэтому он прощался с родителями. Скажете, детская наивность? Ну и что? Он на все сто был уверен в том, что погибнет. Он реально жертвовал жизнью ради сестры. Понимаете, какой подвиг он совершил? Самый настоящий. И никто не заметил. Оставайтесь здесь работать, Сергей Владимирович. Временами будет тяжело, но вы никогда не пожалеете.